Александр Грин (Александр Степанович Гриневский)



         Встречи и приключения


     В апреле 1927 года в Феодосию пришел  парусник капитана Дюка — "Марианна",
и я уже уговорился с ним о поездке на этом судне до Мессины,  откуда  имел  уже
телеграмму от капитана Грея,  сообщавшую,  что его судно "Секрет" будет ожидать
меня  для  выполнения нашей общей затеи: посещения Зурбагана, Лисса, Сан-Риоля,
Покета и иных  мест,  где  произошли  события,  описанные  мною в книгах  "Алые
паруса", "Золотая цепь", "Блистающий мир" и проч.
     Я прибыл на "Марианне" в Мессину 16 мая. Со мной ехали  Томас Гарвей и его
жена  Дези,  история  которых описана мной в еще не вышедшем романе "Бегущая по
волнам". Я снова увидел Ассоль;  ничто  не  изменилось в ней,  кроме  возраста, 
но  об  этих вещах  говорить  печатно,  вне  форм  литературного  произведения,
недопустимо. Я ограничусь кратким отчетом.
     Прощаясь  с  Дюком,  я  взял с него  обещание, что в следующий его рейс на
Черное  море  он  съездит  со  мной в Москву.  Прибыв в Лисс, мы застали честно
дожидавшихся  нас Санди  Пруэля,  Дюрока и Молли.  Тогда же я послал телеграмму
Друду в Тух, близ Покета, получив краткий ответ от его жены Тави: "Здравствуйте
и прощайте".  Ничего более не было сообщено нам,  причем несколько позже Гарвей
получил известие от доктора Филатра, гласившее, что Друд отсутствует и вернется
в Тух не раньше июня.
     2 июня  "Секрет"  прибыл в Каперну,  селение, так взбудораженное несколько
лет  назад  явлением  "Алых парусов". Ассоль не захотела сойти на берег, так же
поступил и Грей.  Мы ограничились тем,  что послали  гонца и шлюпку за Летикой,
уже давно жившим в Каперне,  женатым и по-прежнему говорящим стихами; как умею,
перевожу  его  новости:  "Там, где домик был уютный,  бедный,  дикий и простой,
поселился  дачник  мутный,  домик снес, построил свой. Вас, Ассоль, с волненьем
вижу;  помнить горд и видеть рад; вас ничем я не обижу, потому, что я — комрад.
Видеть  Грея,  капитана,  с  вами — для  меня  равно,  что  из  прошлого тумана
выдвигается  звено.  Будьте  счастливы и верьте,  что  единственный  наш путь —
помнить о друзьях до смерти, любящих — не обмануть".
     Его взяли  с  собой, и дальше мы следовали в дружном  обществе в Зурбаган.
Уже я знал о гибели Хоггея, крупного миллионера, бесчеловечные опыты которого с
живыми  людьми  (см. "Пропавшее солнце")  возбудили  наконец  судебный процесс.
Хоггей  застрелился,  приказав,  чтобы его сердце было помещено в вырезанный из
целого  хрусталя  сосуд с надписью:  "Оно не боялось ни зла, ни добра". Там же,
тщательно  разыскивая  адреса, я нашел Режи, "королеву ресниц". Ее материальное
положение было ужасно, и мы сделали для нее, что могли.
     Самое сильное впечатление произвело на меня посещение Лисса, а в частности
дворца Ганувера на мысе Гардена, и его могилы,  носящей следы тщательной заботы
Дюрока и Молли.  Вся  могила  была в цветах: в желтых розах,  символах золота и
любви.
     Самый  дворец,  отошедший  по  сложному  иску  к  сомнительному наследнику
Ганувера,  который  даже  не  жил  в  нем,  стал нам доступен лишь после особой
любезности  управляющего, Генри Симпсона, которому, как и всем, помогавшим мне,
считаю обязанностью выразить живейшую благодарность.
     Мы  посетили  залу с падающими  стенами, но ток был закрыт, и Дези  тщетно
ощупывала  чешуйчатые  колонны, добиваясь того эффекта, какой описан в "Золотой
цепи".  Во  всяком  случае,  она с удовольствием осмотрела дом.  Молли ушла; ее
воспоминания  были  еще  тяжелы  и  сильны.  Смотря  на  большую дверь, я снова
представил,  как  она  стремительно  появилась  тогда,  сказав  в особой тишине
полного гостями зала: "Я пришла, как обещала. Не печальтесь теперь".
     Санди Пруэль — теперь здоровый 28-летний лейтенант флота — сказал мне, что
осенью  состоится  его  брак с другой Молли — дочерью  бывшего слуги Ганувера —
Паркера.
     В Лиссе мы начали  разъезжаться. Ассоль и Грей  отправились домой на своем
"Секрете"; Молли и Дюрок выехали поездом в Сан-Риоль. Дези и Гарвей остались со
мной.  Летика  проигрался  в  каком-то  притоне, и ему  пришлось  дать денег на
возвращение.
     Самые  глубокие  впечатления  остались  у  меня от этой поездки, которые я
надеюсь  переработать в небольшую книгу. Я лично  возвратился пароходом в Суэц,
откуда  меня  доставил  в  Одессу  "Теодор Нетте",  и  вместе  с  паломниками я
благополучно достиг порта.
     В Феодосии  я  был  уже 3 сентября  1927 г.  Некоторые  подробности  будут
сообщены  позднее,  чтобы  они были, как сказала однажды Дези Гарвей о сухарях,
"приятно спечены".

     Впервые, в другой редакции, под заглавием "Встречи и заключения", — журнал 
"Нева", 1960, No 8.



     "Теодор Нетте"  —  Нетте  Т. И.  (1896–1926)  —  советский дипломатический
курьер,  убитый в буржуазной Латвии при исполнении  служебных обязанностей. Его
именем был назван пароход на Черном море.

_______________________________________________________________________________



     К списку авторов     В кают-компанию