Джозеф Редьярд Киплинг



              Плотины


                   Не любим рыбную ловлю мы, взмахнуть не умея веслом. 
                   Всё то, чему нас учили отцы, называем мы пустяком, 
                   И в том, во что сердце верить велит, сомневаемся мы всегда. 
                   Мы не верим в хлеб, который едим, нам радость работы чужда. 

                   Смотрите, наши берега и вдаль, и вширь лежат. 
                   Их осушили наши отцы и плотин поставили ряд. 
                   Они оттеснили море назад. То был непомерный труд. 
                   Мы родились, чтоб жить под защитой плотин, но плотины нас не спасут. 

                   А вдали прилив на плотины ползет, всё пробуя пенным ртом. 
                   У шлюзных ворот обгрызая края, он стены обходит кругом, 
                   Волны швыряет, и снова швыряет, жует морской песок... 
                   Мы слишком от берега далеки, чтоб знать, как прилив жесток. 

                   Мы приходим порой, заботой полны, у широких стен шагать. 
                   Все это — плотины наших отцов, и в камне щелей не видать. 
                   Не раз и не два налетали ветра, но мы не боимся ветров — 
                   Мы ходим только смотреть на плотины, плотины наших отцов. 

                   Над соленым болотом, где наши дома под ветром холодным дрожат, 
                   Измученный, жалкий и тусклый блеск струит, умирая, закат. 
                   Будто красный уголь мелькнул в золе, будто искра скользнула там... 
                   Мы отданы морю и ночи во власть, и пощады не будет нам! 

                   У моста на болоте стоит загон, и стада беснуются в нем, 
                   Оглушенные шумом бегущих ног, ослепленные фонарем. 
                   Скорее срывайте замки с ворот, выпускайте на волю стада! 
                   Низины тонут на наших глазах, отовсюду хлещет вода. 

                   Поднимаются волны над верхом плотин, огромны в густеющей мгле. 
                   И пена, летящая с губ морских, крутится по земле. 
                   Морские кони копытом бьют, грозят белизной зубов, 
                   Ломая кустарник, глотая песок, сметая труды отцов! 

                   Хворост велите людям собрать, варить на кострах смолу. 
                   Огонь, а не дым, будет нужен нам, коль рухнут плотины во мглу. 
                   С колоколен велите людям следить (как знать, что покажет заря?) — 
                   Гремящий колокол наверху и веревка в руках звонаря. 

                   Теперь со стыдом в душе мы ждем среди бурлящей тьмы. 
                   Вот это — плотины наших отцов, но о них не заботились мы. 
                   Нам не раз и не два говорили о том, мы в ответ лишь махали рукой. 
                   И погублены жизни наших детей, и нарушен отцов покой. 

                   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

                   Мы ходим по краю разбитых плотин, а море шумит вдали. 
                   Для нашего блага, для выгоды нашей их наши отцы возвели, 
                   Но выгоды нет и спокойствия нет, беззаботность пройдет, как дым...
                   И самый город, где жили мы, покажется нам чужим.

                   Перевод Эрика Горлина (1916–1944)

                   ____________________________________________________________________



                   К списку авторов     В кают-компанию